СТРАНА ДЕТЕЙ (статьи и заметки о талантливых детях края и их успехах в изучении культуры, истории, краеведения, очерки и фотографии, посвященные Старорусской школе искусств, Дому творчества, заметки о возрождении старинных видов спорта)

СТАРАЯ РУССА. САМЫЙ ДОБРЫЙ ГОРОД НА СВЕТЕ

Идеальный детский дом - пустой

Ночью Старая Русса похожа на безмолвный сад. Днем - на детский сад, по которому носится, громыхает, раздает направо-налево то замечания, то поощряющие улыбки крепенький, полноватый русский мужичок с бородой. Вроде как директор города. Он и есть директор, только не сада, не города, а детского дома. Зовут его Кириллов Леонид Иванович. Между прочим бывший мент, лучший опер Новгородской области с большим-большим стажем, задержаниями, наградами, ножом резанный, стволом пуганный.

Странный, между прочим, директор детского дома. У него дети не живут. Кириллов их принимает "по разнарядке" душ тридцать за год, откормит маленько и отдает городу, людям. Старая Русса уже разобрала три сотни детей по семьям: приемным, опекунским, патронатным. Неутомимое государство подобно конвейеру поставляет сюда все новых и новых сирот. А им ищут и находят родителей…

Мистическим вещам всегда можно подобрать правильное, скучное объяснение. Пересекая строгие перпендикуляры старорусских улиц от вокзала до гостиницы в пять часов утра, я, например, предполагала, что все местные пьяницы и бродяги давно спят, а потому никто не тревожит кажущуюся патриархальную тишь. Но как объяснить прекрасный недуг, поселившийся в Старой Руссе, эту любовь к детям, уберегшую их от казенных коек? В других углах России судьи лишают непутевых родителей прав на детей, спокойно отменяя высокое распоряжение природы на то, что ребенок должен жить в семье; множатся интернаты, принимая бессемейных и просто брошенных… А в детском доме Леонида Ивановича Кириллова "Надежда" заколачивают пустые комнаты.

Мы сидим у него в кабинете в непривычной для интерната обстановке, лишенной детской разноголосицы, и он рассказывает мне предновогоднюю историю. Накануне праздника навещали неблагополучную семью. Мама - в глубоком алкогольном сне, маленькая дочка - чумазая и голодная. Девочку, понятно, тут же забрали. Наутро, очнувшись, мама прибежала в "Надежду" с ножом: "Где дочь?". "Вам к директору", - тетушки-охранницы указали ей путь на второй этаж. Пока Кириллов привычно обезоруживал женщину, охрана орала в телефонную трубку: "У нас директора режут!". Вооруженные автоматами милиционеры вломились, когда Кириллов читал горемыке мораль.

Мы с ним тоже смеемся до слез - какая сообразительная охрана! "Если бы каждая мать так дралась за своего ребенка, сирот бы не было", - вдруг нелогично завершает Леонид Иванович. Хотя почему нелогично? Скорее - оригинально.

А город? Нет, ничем не отличается Старая Русса от остальной страны. Также пьют - теряют детей, трезвеют - плачут. Татьяна Евгеньевна Егорова, работая в детдоме, все повидала. У нее в гостях, в стареньком деревянном доме в три комнаты, я поначалу неприлично путаю имена детей, не могу понять, кто есть кто, кто и когда появился в семье Егоровых. "Виталик уезжал было к родственникам, но вернулся, сыночек. Алеша уже закончил школу и живет сейчас в общежитии, Людмила тоже отучилась, но уходить не собирается, да и некуда пока", - окончательно запутывает меня Татьяна Евгеньевна, мама со стажем, женщина высокого роста и добродушной полноты. Наконец уясняю: в семье пять приемных детей и родная взрослая дочь, но та уже упорхнула к мужу в Рязань. А сколько еще воспитанников "Надежды" проводили каникулы у Егоровых - это уже не пересчитать.

Я стараюсь избегать некорректных вопросов. Вон через дорогу высится новенький двухэтажный домище Павлушовых. Вначале Павлушовы бегали к Егоровым - носили детям сладости, одежду. А потом сами приняли трех мальчиков из "Надежды" (дочери выросли и улетели). Когда мальчишки привели за собой еще двух друзей со словами: "Пусть им тоже повезет", супруги Павлушовы - пенсионер и закройщица - решили строить новый дом…

Подумать только: пятеро пацанов из неблагополучных семей, пребывающих в неуправляемом переходном возрасте, путешествуют через детдом в дом Павлушовых… Все мы чинно сидим за скромным обеденным столом. Евгения Васильевна, смуглая худенькая дама с мальчишеской стрижкой, говорит так тихо, что я не слышу, но пацаны слушают ее и слышат… А кто-то утверждает, что детдомовские - неблагодарные дети.

То, что бывший опер Кириллов, полагаясь исключительно на свою интуицию, разрабатывал и складывал в хитроумную комбинацию, давно применяют на практике заморские психологи. Он этого не знал, просто предложил сотрудникам на время ремонта разобрать воспитанников по домам. Многие дети возвращались со слезами, а некоторых назад так и не отпустили семьи. Молва понесла по Старой Руссе: соседи приняли сирот. Дети, поселившиеся рядом: у знакомых, друзей и соседей, переставали быть государственными и ничьими. Здесь, конечно, Кириллов провел хитрый, но на редкость удачный пиар. Между тем он мог сопроводить своих воспитанников лишь смешными деньгами, которые государство на них выделяет. Примерно 1200 рублей в год на одежду. Но рубеж был пройден: он спровоцировал людей на поступок и разбудил уснувший безусловный рефлекс - протягивать руку помощи. В детдоме "Надежда" из 270 детей тогда осталось человек семь, эти просто пожалели директора: останется бедолага в одиночестве. Что было бы несправедливо.

Все эти хитрости взрослые простили Кириллову не сразу. Год назад нас с детским правозащитником занесло в Старую Руссу на выездную коллегию Новгородской думы. Тема звучала примерно так: "Устройство сирот в приемные семьи". Чиновники, как водится, внезапно перешли на птичий язык цифр и терминов, проблемы приобрели нестерпимо глобальные масштабы, и захотелось уйти, убежать, зарыться, чтобы не знать, как трудно им с этой проблемой. И вдруг последним номером выступил Кириллов. "Нет такой проблемы! - объявил он громко и четко. - Всех своих воспитанников мы давно устраиваем в семьи". Унылые государственные лица будто проснулись и посмотрели в его сторону. Словно впервые услышали. Кириллов в их кабинетах к тому времени побывал раз по десять.

После того совещания мы заехали в интернат соседнего района. Оказались где-то на краю глухой деревни, куда не заходит даже рейсовый автобус. Директор, миловидная женщина, просто так, убедительно нам и говорит: "У меня нет таких детей, которых можно отдавать на усыновление или под патронат". Стоит ли охать о неприятии чиновным людом реформы Кириллова, когда даже его коллеги утверждали: нет права у этих детей жить в семье?

Оказывается, больных не берут, оказывается, братишек и сестричек разлучать нельзя, а больше одного ребенка редко кто решается взять…

Но у Кириллова-то всяких берут!

Прокуратура выносила директору детдома замечания, предупреждения, последние предупреждения - действуешь в нарушение закона. Привлечем!

Интересно, как выглядела бы формулировка о его увольнении. "В связи с искоренением сиротства в Старой Руссе…", что ли? Если бы привлекли.

Не привлекли, он опередил закон, успел его переделать. Пробил, доказал и нашел в областной Думе депутатов, которые его поняли и поддержали. Носил свои проекты и пробивал, пробивал, пробивал эти самые патронаты, опекунства… Все это муторно, если переходить на язык, которым приходится пользоваться Кириллову в инстанциях. Но суть в том, что Кириллов боролся за право отдать деньги, которые государство давало ему на детей. Отдать тем, кто будет этих детей воспитывать. Ну и сам Кириллов оставался при деле - кому-то от имени государства за детьми присматривать надо. А у него, известно, не поозоруешь.

"Первым останешься без работы", - высказывали ему сотрудники, беспокоясь о сокращении рабочих мест.

Он пробивной. В начале девяностых выбивал деньги на ремонт интерната нахрапом. Послал детей, те взяли в кольцо городского главу и, как на футболе, кричали: "Крышу дай! Крышу дай!".

- Что им сказать? - кричал глава Кириллову.

- Крышу дам, - подсказывал Кириллов главе.

Сегодня сама администрация президента РФ перечисляет деньги на счет "Надежды". Все-таки признало государство. Наградило Кириллова орденом за заслуги перед Отечеством. И одаривает теперь, как блудная мамаша…

Мы разговариваем с Леонидом Ивановичем в его кабинете, а в дверях то и дело возникают ребята. Кто забирает оставленный на хранение картонный самолет, кто сообщает, что отправляется в деревню к родственникам. У Кириллова - отличный коллектив специалистов и психологов, который превосходно работает с детьми и приемными семьями, но ощущение, что он в этом здании для детей - один. Смешно выставляет бороду, когда читает свои стихи про Серую Шейку. И это в прошлом - милиционер и лучший опер Новгородской области?

Интересно, а почему ушел из милиции в захудалый интернат? Да чего уж там, говорит, полтора десятка лет прошло. А тогда, было дело, чувство справедливости помешало карьере… В общем, положил погоны на стол начальству…

- А с детьми, - спрашиваю я у директора самого лучшего - пустующего - детдома, - повышенное чувство справедливости не мешает работать?

Кириллов, не задумываясь:

- Здесь наоборот. Помогает…

P.S. Не Кириллов придумал, что дети должны жить в семье, это мы все знаем. А он просто однажды заметил, что они в детдоме не улыбались, даже когда играли на ложках.

Лилия МУХАМЕДЬЯРОВА, наш спец. корр. Старая Русса
( "Новая газета, № 7, 30 января 2003 г.)