|
|
|
|
|
|
По страницам газет и журналов ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК Не столь уж часто прихотливая судьба заносит в наши пенаты именитых столичных журналистов. Но вот недавно, волею случая, в Старой Руссе появился Николай Варсегов. Его имя на слуху у читателей “Комсомольской правды”, и, думается, долго представлять его не надо. Вот уже несколько лет Николай Варсегов печатается в этой газете под рубрикой “Очарованный странник”. Это если не псевдоним, то, скажем, его журналистский имидж, его образ жизни в журналистике, если хотите. Странствуя по городам и весям необъятной Родины, дальнего и ближнего зарубежья, он делится своими впечатлениями с читателями, очаровывая их тем, что увидел сам, что пропустил сквозь призму своего сердца, ума, своей души. В нашем городе он не просто побывал, а побывал дважды. Разумеется, нам было любопытно узнать, чем привлекла, чем очаровала этого “странника” Старая Русса, расспросить, чем живет сегодня столица, да и вообще узнать, каков взгляд маститого коллеги на некоторые проблемы современности. На начала я с чисто профессионального вопроса. — Возможно, не каждый журналист станет впускать посторонних в свою профессиональную “кухню”, но если Вы не против, то расскажите, пожалуйста, как Вы находите темы для своих публикаций? Как вообще построена жизнь столичных газет, есть ли какой-то генеральный план публикаций? — В вашем городе меня ждало немало открытий. Откровением было то, что мои местные коллеги-журналисты приходят ежедневно на работу к 8 часам! В “Комсомолке” такого нет. Я вообще появляюсь на работе крайне редко, только чтобы сдать материал. Есть и у нас, правда, издания, где придерживаются более или менее строгой дисциплины. Например, нерадивых начинающих журналистов, которым такой свободный график посещения бывает не на пользу, могут отправить на денек-другой в редакцию “Известий” с целью показать, что с ними будет, если они начнут плохо себя вести и бездельничать. Как правило, помогает. А вообще, знаете ли, каждый человек устроен по-своему: кому-то нужна нянька, другой сам справляется. Я по натуре своей человек эгоистичный, не люблю никакого диктата, подсказок и направлений. Поэтому предпочитаю сам искать тему: по письмам читателей, по сообщениям из электронных средств массовой информации. Иногда паразитирую на других газетах. — Так-так, журналист — творец, и он же — паразит? — Ага. Особенно на местных газетах хорошо паразитировать. Можно приехать в город, никуда не выходя, покопаться в газете “Старая Русса” и найти там массу каких-то интересных тем, идей... — Спасибо, “паразит” Вы этакий. Но ведь есть и элемент непредсказуемости? — А как же! Бывает, едешь за одним, а получаешь совсем другое. Тема возникает порою неожиданно, благодаря случайной встрече с каким-то человеком, случайно услышанной фразе. А вообще ничего случайного не бывает. — А в Руссе как оказались, тоже “случайно”? — Представьте себе, да! Просто не оказалось билетов в том направлении, куда я собирался. Но это в первый мой приезд. Вторично я приехал сюда уже по зову сердца и даже семью сюда привез. И вот что еще было полной неожиданностью в Старой Руссе! Я даже приоткрою Вам свое невежество: раньше я никогда этот город с Достоевским не ассоциировал. Вот потому-то я и побаиваюсь несколько маленьких провинциальных городков. Приезжаешь в какой-нибудь Мичуринск, встречаешься с местным бомондом, и тебе говорят: “Ну, у нас тут Крылов то-то и то-то, что вам рассказывать, вы, конечно, знаете сами”... И если вовремя не сориентироваться, то не сориентироваться, то на тебя посмотрят, как на дикаря. Почему-то все считают, что журналист обязан знать все! — Еще один вопрос на профессиональную тему. Почему “желтеет” современная центральная пресса? Неужели читатель пошел такой бездумный, что его интересуют только примитивные детективы и секс? Что, наша страна отвыкает думать? — Знаете, это не читатель стал примитивный, а журналисты в большинстве своем тупые. Как и в любой другой отрасли, по-настоящему талантливых людей в журналистике не так уж много. А те, кто к творчеству мало расположен, должны хоть как-то зарабатывать на хлеб. И проще всего писать какую-нибудь “чернуху”, “желтуху” или там “голубуху”. Допустим, я решил бы сделать какой-нибудь “громкий” материал из Старой Руссы и подать его в “Комсомолке”. Рядом с редакцией прокуратура, суд. Я бы обратился туда, покопался бы в уголовных делах, добросовестно бы их переписал и — порядок. Читатель это “проглотит”, само собой, потому что это щекочет нервы. Но я ставлю несколько иную задачу. Все-таки хорошая пресса должна тактично, ненавязчиво так формировать вкус общества, эстетику, ориентировать читателя на что-то позитивное. Если человек прочитал то, что написал журналист, и что-то светлое в нем шевельнулось, значит, журналист работал не зря. — Для нас Вы не просто человек определенной профессии, но еще и столичный житель. Отсюда и вопрос: какая она, Москва? Раньше когда-то давно она была купеческой, но каждая эпоха привносила что-то новое в ее облик. Сейчас, похоже, стараниями мэра столицы Лужкова там происходят грандиозные перемены. — Признаться, я в Москве бываю достаточно редко, очень много времени занимают поездки, а дома я в основном только отдыхаю, отсыпаюсь. Но могу сказать, что с мэром столице действительно повезло. Лужков Москву подчистил, подкрасил, подмел и вообще сделал много как хозяйственник. Сейчас, считаю, вообще время хозяйственников, а не политиканов. Если вспомнить Москву долужковскую, то это было просто какое-то страшилище, грязное и ужасное. Сейчас это прекрасный современный город. Беспокоит другое. Я тут как-то побродил по Москве, посмотрел все эти книжные “развалы”, которые теперь на каждом шагу, и ужаснулся! Там столько детских порнографических журналов под названиями типа “Я молодой!”. Они еще более грязные, чем наша молодежная пресса, которую упрекают в развращенности. Я увидел там такие физиологизмы, какие я бы не позволил себе написать даже для зрелого читателя. Это говорит о том, что в большинстве изданий сейчас сидят люди не от Бога, а от сатаны. Они этой грязью зарабатывают себе деньги, развращая подрастающее поколение, лишая нации ее будущего. Это страшно. Думаю, этих людей, которые занимаются растлением молодежи, ждет что-то очень нехорошее, даже ужасное. — Вы верите, что зло наказуемо, что наказание неотвратимо? — Безусловно. Причем уже в этой жизни. Недавно мне довелось в Екатеринбурге разговаривать с ребятами, которые специально изучали жизни людей, занимающихся распространением наркотиков. Какие у этих наркодельцов искалеченные судьбы! Либо трагедия в личной жизни, либо дети становятся калеками, или куда-то пропадают родственники. Словом, все болезни и беды мира обрушиваются на них неожиданно. Пытались найти хотя бы одного наркобарыгу, у которого бы было все относительно нормально, и не нашли. Это ответ на Ваш вопрос о наказуемости зла. Возмездие за грехи существует, и оно не медлит, как правило. Я уже не говорю о загробной участи бессмертной души. Вообще нельзя жизнь воспринимать так примитивно, так схематично, как мы ее видим, как нам она “показана”. Если не задумываться о глубинных причинах событий, то видна только лишь вершина “айсберга”. — Нередко люди, разочарованные в жизни, а может, просто усталые от проблем, говорят: подумаешь, грех! Другие вон живут себе припеваючи, в грехе, идут по головам к своей цели, не признают никаких норм и правил. Потом раскаются и все им “спишется”. Так все просто! Но они забывают при этом, что для настоящего покаяния порою бывают нужны годы, и этого времени у них может просто не быть. Можно просто не успеть прийти в гармонию с истиной. — Более того, уж коль разговор пошел такой философский, то поделюсь другим своим наблюдением. Есть люди, и они составляют большую часть общества, которые живут, казалось бы, праведно, на свою маленькую зарплатку или пенсию. Естественно, недополучают, недоедают, отказывают себе во многом. И с завистью смотрят на тех, кто живет в достатке и даже вседозволенности. По-моему, это тоже грех. Зависть — грех, как все, что разъедает душу. Я видал немало людей очень богатых, супербогатых. В чем их счастье? Ну, кушают послаще, одеваются получше. А душа у них бедная, нищая. Я не видел среди них ни одного жизнерадостного человека, представляете?! Среди них нет светлых, восторженных людей, с искрящимися радостью глазами. Как правило, их глаза пусты или же наполнены какой-то бесконечной заботой, каким-то гнетом, враждебностью даже. И тут же вспоминаю глаза женщин-экскурсоводов, которых в маленьких городках от Калининграда до Владивостока мне доводилось встречать. Рассказывая историю своего края, показывая свой любимый, наизусть знакомый городок, они способны разрыдаться от нахлынувших чувств. Конечно, я человек не самый бедный в России, хотя и далеко не богатый, но я бы не хотел променять на все эти самолеты, виллы, машины и так далее мою настоящую жизнь, дающую возможность творчески работать, делать для себя бесконечные маленькие открытия, встречать интересных людей, талантливых, увлеченных. В этом плане я баснословно богатый человек. И я не представляю, чтобы вместо этого летал в личном самолете, с вечно озабоченным лицом и считал, как мне обмануть Абрамовича, оставить с носом Березовского с Гусинским и прочее. Это же не жизнь, а отбывание наказания. — Вся Ваша жизнь проходит в контрастах, много приходится ездить, сравнивать. А как Ваша семья чувствует себя в провинции? — Знаете, что бросается в глаза человеку, который очень редко выезжал из столицы? Это ваши магазины. Мои жена и дочь, которой 12 лет, с большим обалдением ходили по вашим магазинам, как по музеям. Они зашли в ваш маркет, а там были кроме них всего два-три покупателя. Там все можно посмотреть, потрогать. У нас в Москве такая атмосфера может быть разве что в очень дорогих бутиках, куда мы с женой не ходим. А в магазинах “для народа” толчея несусветная и один закон: либо покупай, либо уступи место другому. А у вас никто не толкается, никто не наступает тебе на ноги. Выбор товаров, конечно, неизмеримо меньше, но зато каждую вещь можно спокойно посмотреть, подержать в руках. Здесь они увидели в продаже даже кирзовые сапоги, ради любопытства мерили какие-то шляпки, видели какой-то немыслимый резиновый плащ... Словом, им было очень интересно и непривычно. А поначалу даже чувствовали себя дискомфортно: не хватало ставшего привычным стресса. Здесь даже дорогу переходишь — и никаких машин. Но к хорошему, говорят, быстро привыкаешь, и они освоились. Даже попросили отложить отъезд на несколько дней, чтобы еще побыть здесь, подышать здешним воздухом. А курорт какой прекрасный! Несмотря на то, что отдыхающих много, персонал не нервничает, находит возможным поговорить с каждым посетителем, массаж делают и обязательно что-то тебе расскажут, доброжелательно так. — Означает ли это, что Вы еще когда-нибудь приедете в Руссу? — Очень может быть. А вообще, признаюсь, это первый городок, куда я, приехав в командировку, возвратился еще раз. Что-то меня сюда повлекло, потянуло. — Ваши ближайшие творческие планы? — Собираюсь на Сахалин, на Курильские острова. Хочу все-таки своими глазами их посмотреть и решить вопрос, чьи же они, в конце концов, наши или японские. Думаю, где-то по осени я поставлю точку в этом вопросе. Не в политическом плане, конечно, а для себя лично... На прощание Николай Варсегов подарил городу одну неплохую, на мой взгляд, идею: устроить в курорте прокат велосипедов для отдыхающих. А еще он, впечатленный нашим Муравьевским фонтаном, предположил, что здесь при наличии средств и энтузиазма можно со временем сделать замечательный каскад фонтанов, как в Петергофе. Правда, сам он эту идею назвал “маниловщиной”. Беседу в гостиной вела О. ВОЛОШИНА (газета “Старая Русса” от 28 августа 2001 г., № 108)
|
|
