ПО СТРАНИЦАМ ГАЗЕТ И ЖУРНАЛОВ (наиболее интересные и информативные публикации в центральных, новгородских и старорусских печатных СМИ о Старой Руссе, ее истории и культуре; аналогичные по теме публикации из газет и журналов других регионов России, стран ближнего и дальнего зарубежья)

“Мир спасет красота” — эти слова принадлежат тому, кого мы чествуем сегодня как величайшего пророка, воздвигая ему монументы в бронзе. И тут же, как это ни прискорбно, красоту эту топчем и предаем на поругание. Говоря это, думаю о последнем историческом уголке парка нашего курорта. О том, что, к сожалению, единственно осталось (и в основном отнюдь не вследствие войны!) от того былого образа нетленной красоты утраченного рая, здесь как бы воссозданного в начале века, который нам известен ныне только по воспоминаниям и фотографиям. Вместо этого нам предлагается спасение не в идеалах прошлого, а в соблазнах настоящего — здесь и сейчас, “не где-нибудь, а у нас, у себя дома” — удовлетворения насущных интересов.

В курорте это выразилось не только в потере его художественно-исторического достояния, той главной его ценности, которую составляют грязи. Начиная с середины 50-х в курорте проводились всяческие реконструкции. Как и сейчас, специалисты “Гео-минвода” доказывали, что “все начатые работы только на благо здравнице, поскольку позволят нарастить многократно ее грязевые запасы”. Все получилось, однако, иначе, совсем наоборот. Если прежде происходил динамичный прирост новых грязей (по данным 50-х гг. только на одном Среднем озере он был таков, что перекрывал бы сейчас все содовые потребности в ней курорта), то ныне он почти полностью прекратился.

Виной тому явилось сооружение деревянных шпунтовых стенок, не пропускающих сквозь себя необходимые глинистые вещества, которые составляют основу грязей. Их возведение признал ошибкой публично Яков Требухов (ведущий специалист Российского научного центра восстановительной медицины и курортологии, автор технологической схемы нынешнего проекта реконструкции), вместе с тем тут же заявляя, что предполагаемая дамба вокруг Южного разлива ручья Войе, о котором идет речь, это нечто совсем иное, так как “она, по сути, почти вся — глина в чистом виде” и “ничем не будет облицована”. В связи со сказанным можно заметить (опираясь на доводы бывшего руководителя и наставника Якова Аароновича — Малахова, некогда работавшего у нас в курорте), что дело не только в глинах, лежащих в изобилии повсюду, в том числе на дне озер, но и в поверхностных водах. Ибо они осуществляют контакт, соединение названных с новообразующимися слоями грязи. В первые годы действительно, пока основание водоемов обнажено, в них потребности не возникнет. Но далее — начавшийся процесс из-за отсутствия названных неизбежно вновь остановится. Благая цель защиты грязей “от внешних стоков”, несущих в них с собой всякие нежелательные элементы, в таком случае обратится в нечто себе противоположное, отчего происходит больше вреда, чем пользы. И в результате повторится то, что уже было.

Это может произойти и в случае с использованием тяжелой землеройной техники, которая некогда погубила основную часть запасов грязей на Среднем озере и вновь готова погубить их здесь, уже в этом месте. Спорным является и вопрос об уничтожении камыша и травы руппии-маритимы (ее также беспощадно уничтожали в свое время, но потом вдруг выяснилось, что она приносит, несомненно, пользу). Малахов прямо говорит о необходимости и видимой полезности любого органического материала для старорусской грязи, которая “не торфяная, а иловая” по своему составу. Нужно только знать в этом отношении меру, но какова она — неизвестно. Более того, ученые затрудняются сказать, а из чего же, собственно, состоят пелоиды, то есть лечебные грязи. Требухов, как и Малахов, считает — в основном из глинистых веществ, а Шкловский, непосредственный автор настоящего проекта, — из органики и минеральных вод.

Если существует такой разлад в умах, и мы блуждаем, как во тьме, то следует ли полагаться нам особенно на свои слабые, немощные силы, памятуя евангельское выражение о слепце, ведущем за собой слепого. Попрание законов природы нас никогда ни к чему хорошему не приводило, когда мы поворачивали “яко бози” северные реки вспять и осушали “заведомо вредные, ненужные первозданные болотца”, где в “несметных количествах” водились комары. Такую же печальную участь вследствие осуществления подобных грандиозных планов и проектов разделил и наш курорт. Сейчас, после всех улучшений грязевого хозяйства на протяжении более чем четырех десятилетий, от него, по признанию Требухова, остался лишь один замкнутый цикл: Нижнее озеро — грязелечебница, грязелечебница — Нижнее озеро, (а потому действительно “не от хорошей жизни курорт экспериментирует с ускоренным выращиванием лечебных грязей из сапропеля старорусских озер”). Кроме этого, пока еще есть, хотя уже отчасти, Южный разлив, который “надо не только реконструировать — спасать, спасать по-настоящему!”. К чему подобное “мессианство” может привести, судя по опыту былого, нетрудно догадаться. Вместо сохранения здесь катастрофически сокращающихся запасов грязей (в чем не понаслышке знающие люди склонны сильно сомневаться) и дальнейшего их приумножения — произойдет совсем иное. И тогда на самом деле “останется” лишь “вспоминать, какой же замечательной была здравница”.

Чтобы не допустить подобного и не “поставить точку” на судьбе курорта, а значит, и всего города, лучше, наверное, остановиться и призадуматься. До тех пор, по крайней мере, пока не исчезнет неуверенность в себе. А, слава Богу, она (в отличие от экспертов областного комитета по охране окружающей среды) есть в авторах проекта, и значит, есть в них честность перед самим собой. Так Яков Ааронович Требухов в порыве откровенности, которая нас просто восхитила, даже принял полностью все наши аргументы, собственно, принадлежащие Константину Дементьеву, в свое время безуспешно протестовавшему, как мы сейчас, против необдуманных работ на Среднем озере, приведших к гибели, о чем имеется прямое, явное свидетельство, этого крупнейшего в курорте грязегенератора.

А быть может, ничего не разрушая, лучше попытаться восстановить когда-либо утраченное прежде. К примеру, на том же Среднем озере или на Соборной стороне города, возле Царицынского и Екатерининского источников. В последнем случае — здесь вовсе ненужно что-либо копать (даром “растранжиривая деньги, заработанные самим акционерным обществом без перспективы возвратить их в будущем в течение многих и многих лет”), так как уже имеется готовый большой карьер, сравнимый по величине своей с Нижним озером.

Сохраним тогда мы и последний, к тому же, исторический уголок парка нашего курорта. А то, что он вовсе не был включен когда-то в планы 40-х годов, в пределы так называемой парковой зоны, еще ни о чем не говорит. Поскольку вот так же, видимо, не был внесен вместе с ним в списки особо охраняемых памятников и наш Муравьевский фонтан, и стеклянная беседка, и здание бывшего “воксала”. Сейчас мы горько об этом сожалеем, ибо время расставило все на свои места. То, что казалось когда-то совершенно не стоящим, вдруг для нас стало бесценным. Видимо, та же судьба ожидает и Южный разлив, так как даже сейчас историческую и художественную значимость названного признают в том же областном управлении охраны памятников. Поэтому не случайно изображение упомянутого разлива наряду с Воскресенским собором и Домом Достоевского, старым Муравьевским фонтаном, как одна из главных достопримечательностей нашего города вошло в энциклопедию “Города России” (М., Научное издательство “Большая Российская Энциклопедия”, 1994).