ПО СТРАНИЦАМ ГАЗЕТ И ЖУРНАЛОВ (наиболее интересные и информативные публикации в центральных, новгородских и старорусских печатных СМИ о Старой Руссе, ее истории и культуре; аналогичные по теме публикации из газет и журналов других регионов России, стран ближнего и дальнего зарубежья)

"Я ПОМНЮ…"

Даниилу Гранину - 85

На дружеской встрече с Даниилом Граниным в петербургском Центре современной литературы и книги писатели разных поколений выступали главным образом в роли читателей. Николай Скатов поведал о непреходящем впечатлении, которое произвёл на него напечатанный в 1956 году в "Новом мире" (и навлёкший на Гранина гнев тогдашнего официоза) рассказ "Собственное мнение". Владимир Рецептер вспомнил, как, едва прочитав "Искателей", загорелся желанием сыграть героев книги. Михаил Глинка говорил о том, как дорога ему "Картина", где описана его родная (и не чужая Гранину) Старая Русса. Александр Мелихов признался, что роман "Иду на грозу" отчётливо изменил его судьбу: захотелось стать не просто физиком - творцом… Вспоминали о других замечательных произведениях Гранина: "Зубр", "Эта странная жизнь", "Блокадная книга" (совместно с А. Адамовичем), "Страх", "Вечера с Петром Великим" - каждое из них становилось событием в общественной жизни.

Обозреватель "ЛГ" попросил писателя рассказать о работе над 4-серийным фильмом "Я помню…", премьера которого состоялась на телеканале "Культура" (жизнь Гранина вместила столько, что серий могло быть и 8, и 12).

- Это не первый мой опыт сотрудничества с Бэллой Курковой, но впервые мне было предложено рассказать о своей жизни. Конечно, говорить о себе приятно каждому, и есть мастера этого жанра. Но когда мы приступили к работе, появилась масса опасностей и ловушек. Каков принцип отбора материала? Как не впасть в самоуничижение или похвальбу?

Вдруг, когда я стал озираться, оказалось: ничего и никого нет, всё ушло. Нет людей, вместе с которыми я воевал, почти никого не осталось из тех, с кем я поступал в Союз писателей и начинал литературную жизнь: Яша Пановко, Паша Петунин, Сергей Антонов. И вообще, советская жизнь исчезает у нас на глазах, не оставляя о себе воспоминаний, примет, даже материальных памятников. Как Атлантида бесследно уходит под воду. И мы этот уход воспринимаем с удовольствием - мол, слава Богу. А между тем это опасно и антиисторично, потом начинаются сочинения, фантазии на эту тему.

Люди совершенно не знают или забыли огромный словарь советской жизни. К примеру, мой отец, сосланный в Сибирь - он был лишенец. А что значит: "у него было минус 12, а потом ему сделали минус 6"? Что такое быт коммунальной квартиры? Или карточки, ордера?.. Масса вещей, связанных, казалось бы, с тяжёлыми воспоминаниями о прошлом, но без них не понять ни той, ни нашей нынешней жизни.

Скажем, мы приехали к шалашу Ленина в Разливе. А рядом с шалашом есть ленинский сарай. Это же места, которые пользовались международной известностью, их посещали миллионы… Интересно, что сейчас их аккуратно посещают китайцы и финны, бесконечно благодарные Владимиру Ильичу. Финны, кстати, сделали стеклянный колпак над сараем Ленина. Раньше там был полукруг, коллонада перед въездом, где происходили митинги, собирались пионеры, комсомольцы, - всё это заржавело, наполовину развалилось. Но всё-таки отдел культуры Сестрорецкого района содержит смотрителя, сторожа и директора, следит за сохранностью комплекса, и в книгах отзывов люди разного возраста, как правило, пишут об этом с благодарностью - без всяких идеологических оценок.

Так что работа была, с одной стороны, очень трудной, с другой стороны - интересной. Конечно, сейчас при просмотре картина выглядит для меня неполной, в чём-то ущербной. Но, может быть, этот мой шаг кого-то подтолкнёт к следующим шагам. А иначе все исчезает, обрываются связи между семейной, родовой, исторической памятью.

- Вы родом не из Ленинграда, как многие думают, а из городка Вольск Саратовской области. А давно там были?

- Давно… Это совсем раннее детство. Мой отец перемещался из одного леспромхоза в другой, и я почти ничего из той поры не помню. Лучше помню Старую Руссу, Новгород, Пестово, Анциферово и другие места Новгородчины. В Старой Руссе иногда бываю, но это место нетипичное. Довольно большой уездный город в войну был почти полностью разрушен, осталось четыре дома. В том числе дом Достоевского! Старая Русса отличается от многих других городов - хотя нечто похожее есть в Боровичах - присутствием какой-то своей души. Излучины рек, между которыми стоит город, способствовали сохранению его конфигурации, а вместе с тем и чего-то ещё. Но, конечно, все прелести и традиции города

- Гостиный двор, базары, выбор женихов и невест во время Яблочного спаса - всё это исчезло. Вообще, когда я там был последний раз, мне пришла в голову мысль, возможно, спорная, и тем не менее… Культура России во многом держалась на крестьянской культуре, гибель которой не могла не повлиять на гибель и другой культуры.

- На рубеже 1980-х вы возвратили в наше общество понятие "милосердие". Но сейчас мы вновь ожесточились: массовое обнищание, война в Чечне, сводки с "криминального фронта" сделали людей привычными к чужому горю. Как теперь вернуть милосердие?

- Это один из вопросов, на которые я не могу ответить. Вернуть милосердие - это вернуть нравственность, вернуть понимание своего долга, понимание, что у нас есть общество, народ, а не население.

В Новгородчине, где мы жили, во многих избах были лотки. Прохожий мог постучать по этому лотку, оставаясь невидимым для хозяев, и туда спускали печёную картошку, кусок пирога или просто хлеб. Как тогда говорилось: "Чтобы хозяин не гордился, а нищий не стыдился". Это очень высокая культура анонимности. Что у нас сейчас - меценаты, спонсоры. Для них почти немыслимо помогать безымянно. В России милосердие было развито до революции, существовало много домов призрения… Практически все великие княгини занимались делами милосердия и не от случая к случаю (как жёны наших руководителей), а повседневно. Как это восстановить, как это связано с церковью, с религией, с моральными критериями нашей жизни, не знаю…

Ответ очень гранинский. Признанный и любимый народом писатель, отмеченный столькими наградами (Герой Социалистического Труда, лауреат Государственных премий СССР и России, кавалер орденов Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны I степени, Дружбы народов, "За заслуги перед Отечеством" III степени…), мог забронзоветь, облачиться в тогу пророка. Гранин держится просто, органически не приемлет парадности и фальши. Честен в своих книгах и в жизни, даже о фронтовом опыте (он ушёл на войну ополченцем и закончил её командиром танковой роты в звании капитана) говорит скромно и скуповато…

Юбиляр поблагодарил коллег за поздравления и поделился нынешним своим восприятием жизни: есть удовлетворение и счастье от работы. Завидная судьба!

Аркадий СОСНОВ
("Литератруная газета", 2004, №1)