|
|
|
|
|
|
По страницам газет и журналов ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ КУРОРТА "СТАРАЯ РУССА" У ИСТОКОВ КУРОРТА
НА ПОДЪЕМЕ Первые врачи, курорта считают, что минеральное заведение начало работать в 1837 году. Однако в 1834 году была создана военно-санитарная станция, то есть построено первое ванное здание для долечивания солдат, которые не получили ожидаемой помощи в госпитале. Далее курорт отроится быстро. Доктор Вельц в 1843 году пишет: “Новое здание для ванн, построенное в 1837 году, назначено для высшего класса людей и во всех отношениях удовлетворяет требованиям посетителей как удобством, так и красотой”. По окончании постройки этого здания приступили к строительству еще нескольких, так что в 1839 году окончено третье здание, названное кадетским, “вследствие исключительного назначения оного для пользования кадет и других воспитанников, а потом и воспитанниц казенных заведений”. В этом же году построен особенный дом для употребления грязей и соляно-паровых ванн. Из военного ведомства курорт переходит в министерство Уделов. “В 1657 году, — пишет Вебер, — по ходатайству председателя министерства Уделов Александр II одарил это заведение богатыми средствами, с помощью которых явилась возможность увеличить здания для грязевых ванн и сделать не только местные, но и общие грязевые ванны, кроме того, открыто было заведение для приготовления хвойных препаратов и здание для хвойных ванн, затем цветочный сад, оранжерея, огороды, расчистка тенистого парка, постройка каменного вокзала… устроены комнаты для приезжающих”. Министр Государственныа имуществ Муравьев проявил заботу о курорте и его развитии. На курорте была устроена лаборатория, помещение для холодных купаний, учреждено сывороточное заведение. В 1859 году закончено бурение нового, названного Муравьевским, источника. В 1861 году устроена красивая застекленная галерея ведущая от вокзала к фонтану, а в следующем году открыт павильон минеральных вод. Репутация курорта поднялась, и в сезон 1865 года сюда приехали лечиться великие князья. В ЧАСТНОЙ АРЕНДЕ Когда на старорусских водах получили облегчение великие князья в 1665 году, императрица Мария Александровна, благодарная за улучшение здоровья сыновей, изъявила желание передать заведение в вечное пользование города, но местные власти отказались взять воды в свое ведение. Поступило несколько предложений от частных лиц на принятие управления в свои руки. Одно общество с почтенным капиталом, состоявшее из выдающихся личностей, предполагало преобразовать курорт по лучшим образцам европейских заведений, но требовало значительных средств со стороны правительства. Правительство почти согласилось, но поступает проект садовника Рохеля, который требовал 4 тысячи субсидии, обязуясь давать бесплатно тысячу ванн для присланных лиц военного и гражданского ведомства. Как пишет Круглов: “Рохель получил воды в аренду не только бесплатно, но еще с единовременной субсидией в 25 тысяч рублей и с ежегодной — в 4 тысячи за пользование ваннами военных и гражданских чинов. Скоро эта субсидия возросла до 12 тысяч. 8 тысяч Рохель стал получать за содержание паровой машины, которая должна была заменить на солеваренном заводе вододействующую силу. На покупку машины получил 4 тысячи. В итоге за 22 года управления курортом он получил от правительства 298300 рублей. Рохель смотрел на курорт как на средство своего обогащения. Однако взгляд арендатора на свое предприятие ставил его перед необходимостью изыскивать способы привлечения публики на курорт. Отсюда и его обходительность, общительность с публикой, забота о развлечениях. При арендаторе до 1880 года проведены некоторые работы по улучшению курорта: прочищен Директорский источник, вдвое увеличено грязевое отделение, построено новое здание для хвойных ваян, увеличены кадетское и дворянское здания, построено здание для нижних чинов и бедных гражданских, перестроены купальни, устроен водопровод пресной воды, перестроена и удлинена галерея вокруг Верхнего озера, поставлены две оранжереи, построен театр... Как пишет доктор Вебер, “Рохель не тратился на дорогие устройства и их совершенствование, т, к. это связано с большими затратами, а дорогие постройки с течением, времени попадут в чужие руки”. Что же привлекало публику на курорт? Не только перестроенные здания, а и некоторые усовершенствования в способах и средствах лечения, различные увеселения, много значила и обходительность директора. Но постепенно Рохель стал пренебрегать условиями договора, и курорт постепенно приходит в упадок. Вот свидетельства причастных к курорту людей: Вебер. 1885 г.: “Ванные, и хозстроения арендатора ветхи, требовали немедленного ремонта, а некоторые — сноса за совершенною непригодностью. Старое здание солдатских бассейнов пришло в окончательную ветхость. Основание его сгнило и потому давало постоянную осадку. Трубы пропускали мин. воду в окружающую почву...”. Соболев: “Уже обращено внимание на в высшей степени неряшливое содержание ванн при частном арендаторе, на убогость, мизерность и неудобства самой обстановки ванных помещений, что, конечно, не могло не вызвать чувство брезгливости у больных и заявлений о неопрятном содержании ванн”. Круглое: “Рохель не только не поднял курорта, пользуясь казенной поддержкой, но уронил его значение, довел его почти до полного упадка: парк получил вид болота, решетки и галереи полусгнили и покосились, ванны и бассейны служили явным доказательством неряшливого и неопрятного ведения дела”. А вот как пишет об этом “Неделя” в 1686 году: “Такого плачевного сезона, как только что истекший, еще не бывало в Старой Руссе. Приезжих, включая в их число военных больных, детскую колонию Общества охраны народного здравия и даже прислугу, было всего 1953 человека, на 516 меньше, чем в прошлой году. Можно думать, что съезд больных в Старую. Руссу прекратился совсем. Многие, уезжая нынче из Руссы, были исполнены скукой и безурадицей сезонной жизни. Самый состав больных отличался угнетающей неинтеллигентностью, т. к. все более или менее требовательные больные стали избегать курорт. В изящном цветнике парка минвод, в этом сборном пункте всех купальных гостей, слышались сплетни и разговоры самого не изящного свойства. Всех удивляло, что требуются сезонные билеты по 4 рубля на каждого члена семьи. Танцевальные семейные вечера мало пригодны для летнего времяпровождения. Остается два раза в день оркестр да спектакли и концерты. Театр весьма неудовлетворителен, плоха и музыка. Директор Рохель отпускает на это дело нищенские суммы. Недовольны все: приезжие, жители города, врачи”. Желая спасти величайшее богатство края и не дать окончательно упасть одному из лучших русских курортов, новгородский губернатор Мосолов обратился в Министерство внутренних дел с представлением, вследствие которого воды были отобраны от Рохеля ранее окончания арендного срока на два года. Как пишет “Неделя” от 22 июля 1890 г.: “В Руссе свершилось важное событие. Доктор Рохель, этот старорусский Бисмарк, более 20 лет самовластно управлявший здешними мин. Водами, уволен в отставку, а на его место назначен д. Тиличеев. Н. КИМАСК (газета “Старорусская правда”, 18.07.1990 г.) ДОКТОР ВЕБЕР Замечательной личностью был доктор медицины Федор Данилович Вебер, работавший в курорте с восьмидесятых годов прошлого столетия. Много сил, времени и знаний отдал он курорту. По специальности гинеколог, он, однако, занимался многими проблемами, о чем говорят названия его статей: “Обсуждение вопроса, каким образом улучшить заведение Старорусских минеральных вод”, “О лечебных средствах при Старорусских минеральных водах”, “О болезнях, в которых показано лечение на Старорусских минеральных водах”, “Старорусские грязи”, “О Муравьевском источнике” и другие. Все думы Вебера были направлены на то, как улучшить работу курорта, как эффективнее лечить больных. Соратник Вебера Адольф Оттонович Данненберг пишет: “Госпитальная постановка лечения минеральными водами и большой стационарный материал дали возможность клиническим, научным наблюдениям. Военные врачи, работавшие под строгим контролем руководителей, образовали на месте школу, где вырабатывались способы лечения и передавались следующим поколениям опыт и знакомство с водами, и оставили на общую пользу ученые отчеты и печатные труды”. Научных отчетов Вебером составлено порядочно. Вебер был директором колонии для золотушных детей. Доктор Франциус, живший при колонии, исследовал усвояемость азотистых веществ без ванн, при соленых ваннах и при пресных; наблюдение за четырьмя мальчиками, объектами исследования, вел сам Вебер. Много личных средств вложил Вебер в реорганизацию курорта. “Так как три курорте не было метеорологической станции, мною при содействии доктора Франциуса на мой счет были устроены метеорологическая и озонометрическая станции. Наблюдения печатались в издаваемом мною сезонном, листке”. “Так как химический анализ местных лечебных средств не был возобновлен с 1847 года, я просил директора курорта произвести новый анализ. Получив отказ, я пригласил на собственный счет химика Мартинсона, который в течение сезона 1880 г. произвел химический анализ пяти источников и грязевых залежей”. Мечтал доктор Вебер устроить градирни наподобие курорта “Рейхенхаль” в солнечной части курортного парка для лечения распыленным солончаком на открытом воздухе. Его мечту осуществили только через сто лет. Федор Данилович был в дружеских отношениях с великим Достоевским. На смерть писателя он откликнулся статьей в “Сезонном листке Старорусских минеральных вод”: СЛОВО О ДОСТОЕВСКОМ КАК ЖИТЕЛЕ СТАРОЙ РУССЫ "29 января 1881 года русская литература и русская общественность понесли великую потерю в почившем писателе и мыслителе, как справедливо назвало “Новое время” Федора Михайловича Достоевского. Великое чествование памяти его в Петербурге во время его похорон отозвалось и по всем уголкам русской земли, где есть мыслящие люди. Последние 10 лет он почти всецело проживал в Старой Руссе. Здесь он имел маленький домик, где проживал с ранней весны и до поздней осени. Он очень любил Старую Руссу, тут дети его получили здоровье, тут он, не развлекаемый шумом столичной жизни, предавался мыслительности труда и семейной жизни. Редактор Справочного листка Старорусских минеральных во” в прошлом лете имел продолжительный разговор о своих планах поднять значение Старорусских минеральных вод и кроме полного сочувствия этому предприятию, получил от него много различных указаний, а потому считает священным долгом почтить память его несколькими строками... Скромный домик его на краю города, на берегу реки Перерытицы, часто окружен был множеством детей разных сословий и, конечно, большею частью бедняков. Это сборище детей, веселых и резвых, составляло истинное удовольствие покойного. Часто угрюмый, всегда сосредоточенный, он положительно изменялся в их обществе, устраивал детские игры, со спокойствием наблюдал за их исполнением, заставляя своих детей Любочку и Федю как более развитых рассказывать им истории, которые и сам помнил и, не жалея больной своей груди, учил их детским песням. Странно бывало видеть, как этот глубокий мыслитель в дурную погоду в своих комнатах сам опрокидывал мебель, покрывает ее одеялами и подушками, и дети, изображая переход русских через Балканы, с песнями карабкаются и валятся. Ежедневные прогулки всегда вызывали его на какое-нибудь дело. Со стоическим терпением переносивший несчастия и болезни сам, он волновался до болезненности при виде неучастия других. С истинною скромностью он помогал, каждому несчастному и помогал разумно (пишущий эти строки часто наводил справки, кому, как и чем помочь), не жалея ни средств, ни времени, ни труда. Вот один пример из тысячи. Ныне летом, идучи на почту, он на улице заметил одинокого больного пальчика лет трех. Этого достаточно было, чтобы привлечь всю любовь Федора Михайловича к семейству ребенка, глава которого оказался отставной военный писарь из семинаристов, и им сделано было все возможное для поднятия благосостояния этой семьи. Да, справедливо сказать, что он писал соком своих нервов. Это был христианин, исполненный живой действительной веры... Размеры Листка не позволяют распространяться более. Сознавая вполне целебность Старорусских минеральных вод, Федор Михайлович на поднятие их значения и улучшение смотрел слишком серьезно; придавая улучшению вод политический оттенок. Будучи всегда противником мер принудительных, он желал и изыскивал средства отклонить иных русских, особенно с не устоявшимися политическими убеждениями, от поездок за границу. Что весьма важно! Конечно, одним из действительных средств остановить стремление за границу — это дать возможность дома, в России, проводить лето и приятно и полезно для здоровья."
Н. КИМАСК (газета “Старорусская правда”, 29.08.1990 г.)
МУРАВЬЕВСКИЙ ФОНТАН
В 1856 году начали замечать, что количество воды из Директорского источника уменьшается. Администрация была обеспокоена, что не хватит воды для ванн. Начали бурить новую скважину, чтобы поставить на ремонт Директорский источник. Бурение было передано берггауптману Черкасову в 1857 году. Специалист по бурению Романовский определил, что потребуется 2,5 года и 7000 рублей, а по другому методу — 4 года и 3310 рублей. Так как инструменты от бурения Директорского источника еще сохранились, приступили к бурению старым методом, длительным, но скоро попали на плитный пласт, в котором бурение шло довольно медленно. Черев год скважина достигла 32 сажен 1 аршина 7 вершков глубины, и начал изливаться могучий ключ при количестве 744 ведра в сутки. Вода весьма богата углекислым газом и содержит менее солей, чем нужно для внутреннего употребления. И бурение продолжалось дальше. К 1 августа колодец имел 44 сажени 1 аршин и 16 вершков глубины. Ключ усилился во время бурения в песчанике, так что выбрасывал в сутки 960 ведер. К 16 августа углубились через крепкий известковый камень. А закончились работы 18 сентября в 4 часа 30 минут дня на глубине 53 сажен 13 вершков. Количество выбрасываемой воды до 100 куб. футов в минуту, сам же фонтан был в 2 сажени б вершков вышины. Однако бурение продолжалось. Внутренность буровой скважины "не только оградили от обвалов железными трубами, но, кроме того, в середину опущены деревянные трубы, сращенные между собой. По 31 сентября 1660 года израсходовано на работы и командировку по бурению 6500 рублей (около 7 тысяч). Так относительно ничтожными средствами в короткое время было достигнуто весьма много. Вода источника своей силой приводила в действие насос, который поднимал воду в бак, а оттуда вода расходилась по ванным зданиям. Но в основном он был украшением курорта. Вот как об этом писал Шенк: “Внутренние стенки резервуара, устроенного на месте выхода воды, обделаны цементом. Из середины этого резервуара бьет струя. Для отвода воды по дну резервуара проведена металлическая труба, по которой часть воды поступает самотеком в 2 ванных здания, а часть воды — через штольню в озеро. Буровой колодец Муравьевского источника достигает глубины 55 сажен, скреплен деревянными обсадными трубами. Над ним на каменном пьедестале установлена была мраморная ваза, в которой бил минеральный фонтан в вышину 2 аршина. Из вазы большая часть воды, не успевая убираться в отводную, тут же помещавшуюся трубку, переливалась через край и сливаясь на очень ветхий каменный плитный пол, просачивалась прямо в почву, образуя маленькое искусственное болотце... Над фонтаном едва заметно возвышалась тяжелая, крытая железом крыша... Каменная плита превратилась в хрупкую, ломающуюся массу... Ввиду неудовлетворительного содержания источника и окружающей его почвы снята ваза с пьедесталом и на место ее установлен кирпично-белый резервуар...”. Эти работы произведены в 1891 году. В 1906 взамен прежней крыши над Муравьевским источником устроен стеклянный купол, через который в ясные дни лучи солнца ярко освещают брызги фонтана. “Воздух, насыщенный распыленной минеральной водой, согретый солнцем, служит для вдыхания больных, одержимых катарами носа, зева, гортани и бронхов... Он заменяет до некоторой степени градиры, которые во многих местах за границей служат для упомянутой лечебной цели” (Тиличеев). В годы войны отводная труба оголовка и керамический водовод были разрушены, а шатер сильно пострадал, не уцелел. В 1946 году отводная труба оголовка заменена, и оголовок приведен в порядок. В 1954 году полностью разрушился массивный тройник оголовка в результате коррозии. Тонкие фасонные части, задвижки, трубы и другие детали коррозируют очень быстро и более 1—2 лет обычно не выдерживают. Крепление же скважины безупречно и вмешательства не требует. В 1967 году снесли галерею. До 1976 года шатер фонтана стоял почти без стекол, полуразвалившийся. В ноябре 197 года сняли старый проржавленный каркас, а одновременно и галерею вокруг Верхнего озера. Некоторые работы проведены к 150-летию курорта (подвезли гранит, положили несколько плит). Более интенсивно работали летом 1979 года. Осенью 1979 года довели до конца работы по сооружению бассейна, в декабре поставили леса и стали устанавливать шатер. Закончена работа в 1982 г.
Н. КИМАСК (газета “Старорусская правда” № 166 от 17.10.1990 г.) В КОНЦЕ ПРОШЛОГО ВЕКА
Из года в год рос поток курортников, однако строительство курорта шло медленно и отставало от потребностей. Курорту не везло в организационном отношении: он часто переходил из одного ведомства в другое. В 1890 году он опять оказался в казне — передан министерству внутренних дел по медицинскому департаменту, а директором курорта стал Сергей Васильевич Тиличеев. После окончания I кадетского корпуса в Петербурге Тиличеев не избрал военную карьеру, а поступил в Военно-медицинскую академию. Работал земским врачом. В I860 году участвовал в мероприятиях по борьбе с дифтерийной эпидемией, охватившей в ту пору большую полосу Южной России. В 1684 году защитил докторскую диссертацию. Затем работал земским врачом в Любани и новгородским губернским врачебным инспектором, а одновременно — домашним врачом губернатора Мосолова. Для восстановления курорта по разным рекомендациям новый директор подобрал себе опытных и энергичных помощников: механика В. И. Житкова, заведующего хозяйством (агронома) Максимова, садовника латыша Андрея Аболина. По воспоминаниям Галдинского: “С лета 1890 г. назначенная правительством администрация задалась мыслью улучшить многое и ввести новое. Парк будет расширен, некоторые здания перестроены или выстроены вновь, ванны, насколько возможно, улучшены, т. е. предполагается изгнать деревянные и заменить металлическими, ввести в систему водолечения душ Шарко. Словом, деятельно ведется работа, чтобы поставить эти воды наравне с лучшими европейскими”. Паренаго: “Приняв курорт в сильно обветшалом и мало ремонтированном виде, директор Тиличеев исходатайствовал довольно крупные суммы денег от правительства (около 200 тысяч) на восстановление лечебного заведения и подсобных сооружений и проводил строительную деятельность с большой энергией. Можно сказать, что почти все те строения, которые мы видим на курорте в настоящее время, созданы Тиличеевым, что за 17-летнее управление он оставил яркие следы своей деятельности. В общем, весь курорт был приведен в порядок и благоустройство”.
САДОВОДСТВО КУРОРТА
Садоводство курорта было небольшое: состояло из двух небольших оранжерей и нескольких парников, что совершенно не удовлетворяло курорт, потребности которого возросли. Поэтому в первые два-три года, вместо имевшихся двух оранжерей, построили четыре больших оранжереи для выращивания разных пальм, драцен, арацкарий. лавров, агав, штамбовых фуксий, кротонов, кактусов, бегоний и многих цветущих растений. Были и банановые деревья. Они цвели, но плоды не вызревали. Большинство растений выращивалось в кадках и летом переносилось в павильон около Верхнего озера и другие курортные помещения для декораций. Оранжереи отапливались кирпичными боровами. В конце 90-х годов в оранжереях культивировались 3—4 года даже ананасы. Для создания им тропической обстановки на кирпичные отопительные борова были установлены неглубокие баки из оцинкованного железа с водой. При топке боровов вода нагревалась, испарялась, проникала сквозь почву стеллажей, в которой были посажены ананасы, и они не только росли, но и плодоносили. В тепличных условиях это были растения 30— 40 сантиметров с одним плодом на вершине. Созревшие ананасы продавались в Петербург во фруктовые магазины. Парников было построено на 300 рам. Для их набивки использовали навоз из конюшни и коровника. Парники использовались для выгонки цветущих растений. В первой половине мая, к открытию сезона, большая часть растений высаживалась по клумбам и грядкам вдоль аллей летнего парка, у Муравьевской галереи, у курзала и у ванных зданий. Другие цветущие растения, предназначенные на продажу, высаживались на грядки на всей свободной территории курорта. Оставшаяся в парниках цветочная рассада после высадки в клумбы резервировалась для замены растений, которые уже отцвели. Клумбы покрывались причудливым ковром цветущих растений или красочными ковровыми растениями. На отдельной площади был посажен большой розариум штамбовых роз. Осенью они выкапывались и складывались в подвалы. В городе не было коммерческого садоводства, и потому спрос на цветущие растения и резаные розы был большой. Требовались цветы роз, гвоздик, левкоев, гладиолусов, астр, резеды и другие. Зимой в оранжереях выгонялись в горшках и успешно продавались жизнерадостны цинерарии с крупными цветам разной окраски, скромные примулы, душистые гиацинты, грустные лакфиоли, холодные азалии и ранние розы. Осенью на продажу выращивались хорошие сорта хризантем в горшках. Все это давало доход до 2 тысяч рублей в год. Только за период 1891 – 1907 гг. на выставках садоводства, в том числе на одной международной, садовником Аболиным было получено 15 медалей, из них 4 золотых, 9 серебряных и 2 бронзовых, кроме того, один почетный диплом и денежная премия. В разное время им было напечатано 19 статей в журналах по вопросам садоводства. Аболины — потомственные садоводы-декораторы. В общей сложности они отдали выращиванию цветов и озеленению курортов более 160 лет. Андрей Яковлевич в 1908 году уехал вместе с Тиличеевым (Тиличеев увез с собой все лучшие кадры) в Кисловодск и там работал садоводстве. Его место в Старой Руссе занял его брат Петр Яковлевич. Он изучал садоводство Андрея Яковлевича в Руссе, потом работал курортным садовником в Кемери и на курортах Самарской губернии. Н. КИМАСК (газета “Старорусская правда”, 19.12.1990 г.)
|
|
