|
|
|
|
|
|
У нас так говорят В ГОСТЯХ У ГУЩЕЕДОВА. Маловероятно,
что удастся встретить на улицах
Новгорода обладателя такой необычной
фамилии – Гущеедов. А вот в других
городах – пожалуйста. Но вот, что
интересно: большинство из них – потомки
тех, кто когда-то переселился из земель
Новгорода Великого в другие российские
земли. В старину на
Руси часто называли новгородцев
гущеедами. А появилось это прозвище по
причине большой популярности у местных
жителей каши из ячменя с горохом,
которую они называли ‘гуща’. Сами
новгородцы себя гущеедами, разумеется,
не называли: потому-то среди коренных
новгородцев вряд ли можно встретить
Гущеедовых. Но уж собственных
загадочных фамилий на Новгородчине –
хоть отбавляй. И для того, чтобы их
разгадать приходится “углубляться” в
дремучую-дремучую старину. Особенности
местных фамилий связаны с тем, что и сами
новгородские говоры сильно разнятся,
например, с тверскими или московскими. А
это, в свою очередь, связано с тем, что
новгородский диалект сформировался во
времена, когда северные русские земли
были объединены в единое и
самостоятельное государство –
Новгородскую феодальную республику. Быт и язык
Господина Великого Новгорода и Руси
Московской очень сильно отличались.
Если в московских документах, например,
Григорий именовался обычно Гришей, а
чаще просто Гришкой, то в новгородских
- Грихно или Грига. Александра здесь
звали обыкновенно не Сашка, а Алехно или
Сахно, Степана – Стехно и пр.
Справедливости ради стоит заметить, что
не одни новгородцы так переиначивали
церковные имена. У белорусов и украинцев
эти имена тоже были популярны: батька
Махно – тому подтверждение (в этом
случае, правда, сложно утверждать как
звали его предка: это может быть и Матвей,
и Епимах). Такое совпадение
популярных форм церковных имён вполне
объяснимо. Литва, т.е. Великое княжество
Литовское, подавляющую часть населения
которого составляли славяне, и Господин
Великий Новгород были гораздо более
близки и по культуре и по “духу” друг с
другом, нежели с Москвой. Поэтому современным
представителям таких фамилий, как
например, Сахнов, Грихнов, Стехнов и т.п.
следует искать своих предков где-нибудь
на западе или северо-западе России, в
Белоруссии или на Украине. Такая же история и у имен
Свирид и Свиря. Греческое имя Спиридон,
которое, по определению исследователей
восходит к латинской основе, означающей
“надёжный”, а также “сосуд”, “корзина”,
в Московской Руси обычно заменялось
народным Спиря. Отсюда произошла
фамилия Спирин. Потомки же новгородцев,
крещеных Спиридонами, сегодня носят
фамилии Свирин, Свиркин, Свиридов,
Свирский, Свиридович и т.п. Немало и других имен и прозвищ,
ставших основами современных фамилий,
можно назвать новгородскими. Хотя,
конечно же, не стоит даже пытаться
провести четкую границу, указывающую,
где кончаются одни, и начинаются другие
говоры. Крупнейшими центрами
новгородской феодальной республики
являлись: Великий Новгород, Псков и
Старая Русса. Их жители, а точнее,
фамилии их коренных жителей, и являются
сегодня яркими примерами традиций
именования, принятых здесь в XIII-XIX вв. Например, в новгородских и
некоторых северных говорах было очень
популярно мирское имя Бухара (ударение
на втором слоге), как в здешних
говорах называли любое жалящее
насекомое (например, пчелу и шмеля).
Частенько так здесь прозывали
насмешливого, язвительного, словом "жалящего"
человека. Потомки тех, кто звался
Бухарой, сегодня носят фамилию Бухарин
или же Бухаров, нередко полагая, что их
предки когда-то перебрались в наши
северные широты из знойной Бухары. Такое
же значение, но на более широкой
территории имело слово Строк (Строка). Но
так здесь называли ещё и крапиву: отсюда
и современное ‘стрекать’, т.е. “жалить”,
“жечь”. Потомки Строка или Строки
сегодня именуются Строковыми или
Строкиными. А вот Паскаловы, Паскалы и
Паскали, проживающие ныне где-нибудь на
русском северо-западе, вероятнее всего
уверены, что их далёкому предку чем-либо
безумно понравилась Россия-матушка,
либо, например, году эдак 1812-м не хватило
сил на обратный путь по Смоленской
дороге. Не исключено, что
некоторые из них и впрямь могут
претендовать на французское подданство
(да ещё с поправкой на то, что их предки
являются военнопленными французами).
Другие вполне могу быть потомками
французов, приехавших в Россию на
заработки в качестве учителей
французского языка, хороших (в смысле –
европейских) манер или, например,
гимнастики и военного дела. Но, в большинстве
случаев представителям этих фамилий
следует искать своих предков не среди
земляков Эдит Пиаф, Мирей Матье или
Шарля Азнавура (тем более, что последний
вовсе и не Азнавур, а скорее Азнавурян и
по происхождению армянин). В древних
архивах наверняка найдётся немало
интереснейших примеров того, что в XIV-XVIII
вв. имя Паскал носили и коренные жители
современной Белоруссии, Литвы, и даже
западных областей России. Как уже
говорилось, основное население
Литовского княжества было
славянским, но и в южных землях
княжества проживало немало выходцев из
северо-западных земель, т.е. собственно -
литовцев. Некоторые из них приезжали по
делам торговым, другие - по долгу
государственной службы и по разным
причинам оставались здесь жить навсегда.
Многие вступали в межнациональные браки,
постепенно привыкали к языку и т.д. В
результате этого, среди славян уже в
XII-XIII вв. популярны были и мирские
имена литовского происхождения, конечно
несколько измененные на славянский
манер. Нередким было и имя Паскал в
переводе с литовского, где оно
произносилось как Paskala, означающее "плётка".
Возможно, так называли человека, острого
на язык, "жалящего", как плетка (напрашивается
параллель и с именами Бухара и Строк: в
условиях более-менее демократического
правления юмор и сатира не считаются
преступлением; может быть поэтому
и прозвища, указывающие на “насмешника”
здесь имели особенное распространение).
А ведь новгородское государство было,
как известно, самым демократическим из
всех древнерусских княжеств и земель.
Именно на Новгородчине возникли первые
ростки русского предпринимательства.
Новгородские купцы и просто искатели
приключений, разъезжая по всей Руси
несли с собой и новгородские имена и
прозвища, поэтому уже в средние века
новгородско-белорусские и даже
литовские имена и прозвища могли
встречаться в документах московских,
тверских, вятских и других центральных и
северо-восточных русских земель (как
правило, в среде выходцев из
новгородских земель). Ничуть не менее могут
быть уверены в своём русском
происхождении и представители фамилии
Чаплин. Знаменитый актёр Чарли Чаплин им
лишь “однофамилец”, а их предки не были
даже тёзками. Французское слово, которое
можно передать в русском произношении
как Шапеллан, более знакомое нам как ‘капеллан’
– “священник” (а предки этого рода
переехали в Британию из Франции), в
английском языке, стало произноситься –
‘чаплин’. Эту фамилию получил и их
потомок великий актер Чарльз Чаплин. А вот русские Чаплины (эта
фамилия, в отличие от английской
склоняется в русском языке) – потомки
человека, который в миру получил имя или
прозвище Чапля. По поводу происхождения
этого имени нужно было бы “говорить” на
страницах целой книги. Тем более, что ни
один исследователь русской старины не
решился сделать полный и окончательный
вывод о том, чем же отличались говоры
русских людей, например, в Старой Руссе и
Рязани. Можно лишь с уверенностью
говорить, что бытовавшее в Рязани и
Москве название птицы ‘цапля’, ставшее
современной литературной нормой, в
псковско-новгородских говорах
произносилось “на местный манер”: - ‘чапля’.
Но с другой стороны, современный чибис (это
название стало литературным) в Поволжье
даже в XIX веке назывался ‘цибизом’.
Северные говоры вообще отличались
своеобразной “шепелявостью”. Именно
здесь появились на сегодняшние Шашины и
Шошины (в переводе на современный язык:
Сашины и Сохины). Эту загадку, возможно,
смогут разрешить будущие исследователи,
тем более, что компьютерная обработка
материала даёт возможности, ранее даже
не предполагавшиеся.
Другая интереснейшая особенность
новгородских фамилий: частое упоминание
того, что предок принадлежит к угро-финскому,
а то и вовсе финскому, балтийскому и даже
германскому роду-племени. Забытые сегодня слова-названия
‘чудь’, ‘чудин’ и ’чухонец’ в прошлом
были понятны не только новгородским
подданным, но и жителям Тулы и Рязани.
Так называли славяне представителей
древнего финского племени - чуди,
жившего здесь задолго до прихода славян.
Из древних летописных славянских
источников известно, насколько
многочисленными были поселения чуди. В
Лаврентьевской летописи при
перечислении племен, проживающих в
новгородских землях, чудь выделяется
особо: "Русь, Чудь и вси языцы ".
Позднее большинство финских племен
слились со славянским населением
Великого Новгорода, но еще до XIX в. на
северо-западе России существовало
множество селений, носящих название
Чухна, Чухны, Чухонка и т.п. По данным
изданного в XIX веке справочника "Списки
населенных мест Российской империи"
их насчитывалось более тридцати. В этих
названиях и отразилась память о первых
жителях новгородских земель. Поэтому
прозвище Чудь, Чудин, Чухно (стоит
вспомнить типично новгородское Сахно,
Грихно, Стехно и пр.), Чухонец обычно
действительно указывало на
представителя племени финнов-чуди,
пусть даже и обрусевшего. Их потомки
сегодня носят фамилии Чудин, Чудинов,
Чухнов и Чухонцев. Именно в бывших
землях Великого Новгорода эти фамилии в
настоящее время более всего
распространены. Из этой же серии
фамилии Корелин и Карелин, Корельский и
Карельский и т.п. Но по этому поводу
можно высказать интересное
предположение. Земли Великого
Новгорода объединили в себе совершенно
различные (по своему исконному
происхождению) говоры. Псковские говоры
– “акающие”, новгородские - “окающие”.
Учитывая огромный (даже по меркам XIX века)
уровень грамотности среди населения
Новгородской республики (многие
крестьяне самостоятельно вели деловые
записи и личную переписку), можно
предполагать, что написание этих
фамилий сохраняет не безграмотность
писарей, которые перенесли на бумагу уже
существовавшие семейные прозвания, а
именно особенность произношения,
свойственную землям, прилежащим к
Пскову или к Новгороду. В “акающих”
говорах безударная ‘о’ произносится
как ‘а’. А в русском языке, как и в
современном белорусском, до XIX века
бытовало правило “пишу, как слышу”.
Конечно, последние столетия сильно “перемешали”
население северо-западных губерний
России, но можно с большой уверенностью
предполагать, что предки современных
Карелиных – выходцы из окрестностей
Пскова, а Корелиных из Новгорода или его
восточных пятин, т.е. земель разделённых
по принципу “пять направлений от
Новгорода – пять областей”. Автор
этой заметки уверен, что список типично
новгородских фамилий необходимо
продолжить. Этим он и займётся в
ближайшее время. Поэтому – заглядывайте
к нам. Владимир
Максимов, руководитель
научно-просветительского проекта "Русские фамилии"
|
|
