|
|
|
|
|
|
Эхо войны Его память идет по глухой партизанской тропе 8 декабря праздновал свой день рождения один из самых заслуженных людей Старой Руссы Николай Иванович ФИЛИППОВ. Он в действующей армии не служил. Но, тем не менее, его вклад в Победу, в освобождение нашего Старорусского края огромен. Он всю войну прошел в партизанах, поднялся от рядового разведчика до уполномоченного особого отряда. Его командиром был всенародно известный Константин Дионисьевич Карицкий — легендарный командир пятой партизанской бригады. Николай Иванович Филиппов — наш земляк. Бывший житель Волховского района Ленинградской области, после войны он осел навсегда в тех краях, которые отвоевал у фашиста. Путь в партизаны
Но потом, когда вышел приказ наркома обороны о смягчении некоторых требований набора, Николай добился военного билета. Его зачислили в запас второй категории и определили военную специальность № 96. Как потом оказалось, это — писарь. Ну и что, думал он тогда, хоть писарем, но в армию попаду, а там посмотрим. В начале войны, когда бойцов первой категории забрали на фронт, а до второй еще очередь не дошла, в его родном поселке стал создаваться истребительный батальон по борьбе с вражескими парашютными десантами, диверсантами, дезертирами, шпионами. В него и записался молодой парень, так стремившийся быть полезным Родине. В сентябре сорок первого он уже ходил на операцию. Когда дыхание войны опалило родные места, в Волховском районе стал создаваться партизанский отряд. Филиппов и вступил в него.
Особый батальон
Первый особый партизанский батальон по линии Госбезопасности был сформирован в марте 42-го. Филиппова назначили туда помощником начальника штаба. Закончивший школу и первый курс индустриального (политехнического) института, сообразительный, аккуратный, он был просто незаменим при составлении многочисленной документации. Работа бумажная, занудная, муторная, но необходимая. Главной задачей батальона были проведение разведывательно-диверсионных операций, организация широкой агентурной сети в оккупированных врагом районах. Не вступая в открытые бои, не вызывая огонь на себя, существуя скрытно, невидимо для фашистов, он вел подготовительную работу к тому, чтобы партизанская деятельность стала настоящей дубиной народной войны. И она такой стала. Население деревень, задавленное лишениями, от мала до велика помогало партизанам. В каждой деревне, считай, были у них “свои люди”, которые поставляли данные о фашистских передвижениях. Данные эти порой были бесценными и помогали успешно строить и проводить боевые операции по разгрому врага другим отрядам. Далеко не всегда преодолевали вражеские поезда участок железной дороги Новолисино — Дно — Старая Русса, отнюдь не все автомобили с боеприпасами и живой силой избегали встреч с партизанами, далеко не все пленные в лагерях долго оставались пленными. Конечно, не все и не всегда проходило гладко. Это теперь оно так, в воспоминаниях. А тогда... Неопытных, необстрелянных как следует бойцов командование отправило перейти линию фронта за Холмом и “связать” воедино все отряды в партизанском крае, свести их под командование Ленинградского штаба партизанского движения. Со страшными боями, неся огромные потери, партизаны прорывались через фронт. В этой операции третья часть их погибла. Раций не было, специалистов, умеющих с ними обращаться, — тоже. Единственная радистка попала под бомбежку еще по дороге и была убита... Ту операцию отряд так и не выполнил.
Случай да смекалка
Что чаще всего из партизанской жизни приходит на память? Николай Иванович вспоминает не успешно проведенные операции, а те моменты, когда смерть ходила в полушаге, когда, казалось, положение было безнадежным. Однажды среди боя он вдруг остался один — а это для партизана самое страшное — отбиться от своих. После одной из “встреч” с врагом и боя каждый партизан из деревни выбирался как мог. Филиппов ушел в одну сторону, остальные в другую. Когда он понял, что один, что помощи ждать неоткуда, испугался, хотя пугаться не привык. Самым неприятным было то, что именно он нес сумки с документацией батальона, “прилепленные” на спине и на груди. Кое-как добрался до околицы, по темноте переполз в ивовый куст посреди большого поля, укрылся полужухлой травой (дело было в сентябре) и уснул. Разбудили его голоса: по полю шли немцы и разговаривали. Николай Иванович молил Бога только об одном: чтоб не заметили. Оказать сопротивления он не мог бы: у него с собой из боеприпасов две гранаты да пистолет с двумя патронами. Подумал: если заметят, подорвусь и документы уничтожу. Но еще зеленый, не облетевший куст надежно скрыл затаившегося человека. Потом он сообразил, что так уверенно немцы шли по дороге. И точно: по полю вилась тропа. По ней с наступлением сумерек и дошел партизан до леса. Там он и встретил своих. И еще один случай стоит перед глазами. Возле речки Серебрянки группа партизан наткнулась на засаду. Переправлялись на глубоком месте, пришлось плыть. Оружие утонуло, драгоценный мешок картошки — сокровище голодающих людей — тоже пошел ко дну. Сумки с документами мешали двигаться, но бросить их было нельзя. Вдобавок почти у берега выбившийся из сил товарищ хватал за шею и тянул вниз. “Спаси, спаси!” — только и повторял он. Чуть вместе не захлебнулись. А на высоком открытом берегу из засады немцы расстреливали переправившихся. Много погибло в тот раз друзей. “Мы тогда не стали подниматься на берег, — рассказывает Николай Иванович, — а поступили, наверное, вопреки разумному смыслу: пошли туда, где прятались фашисты, вдоль речки к кустам. Там нас никто не ждал и не искал. Так и спаслись”.
И жизнь, и горе, и любовь
Война войной, но жизнь-то продолжалась. На фоне боев, смертей, потерь изредка, но попадалось и счастье. Не обошло оно и Николая Ивановича. В занятых врагами населенных пунктах за кусок хлеба на фашистов вынуждены были работать некоторые местные жители. Многие сотрудничали с партизанами. Через них народные мстители добывали сведения о наличии вражеской силы, вооружений, а то и о планах противника. Одна из таких работниц поневоле — Лида — и попросилась в отряд. Пятнадцатилетняя девочка до этого помогала партизанам: носила им бинты, медикаменты. Она оказалась отличной разведчицей. На эту умницу-девушку и положил глаз помощник начальника штаба Николай. Сразу бы женился, да любимая до совершеннолетия не дотянула. Пришлось ждать. Как только Лиде исполнилось восемнадцать, сделал предложение. Она — в ту пору уже кассир военторговского магазина в Пскове — стала его женой. Вот уже 55 лет они вместе. И до сих пор она для Николая Ивановича самая ненаглядная, самая любимая, самая дорогая. Супруга. Подруга. Соратница.
Всю жизнь его война определила
Так получилось, что после освобождения многострадальной земли Ленинградской, Новгородской, Старорусской, после Дня Победы, положившего отсчет новой жизни, Филиппову так и не удалось вернуться к учебе в индустриальном институте. А хотелось! Он ведь в отца пошел, мастера-изобретателя. Но не пропадать же опыту, приобретенному в особом батальоне Госбезопасности. Партия коммунисту Николаю Филиппову определила другое назначение. После учебы в Ленинграде на курсах Управления Госбезопасности он работал в Старорусском отделе КГБ оперативным уполномоченным. Работал, как и воевал — отлично. Деятельность комитета, прикрытая завесой секретности, никогда не афишировалась. Но для Родины она была необходима. Сейчас Николай Иванович на заслуженном отдыхе. Его обязанности теперь — трудиться на даче, растить-воспитывать кроху-правнучку, помогать супруге да играть в шахматы. Это он — непременный победитель городских шахматных баталий среди ветеранов. Соперники говорят, что играет расчетливо, продуманно, азартно, как воюет. Ну и пусть в свое удовольствие воюет на шахматных полях. Пусть учит этому молодых и юных. Лишь бы вовеки веков никому из ветеранов, никому из молодежи — никому из нас не довелось больше воевать по-настоящему. За это сегодняшние старики и отдали в сороковых годах свою молодость. Пусть партизанские тропы существуют только в их памяти. Т. АЛЕШИНА
|
|
